Председатель Ассоциации адвокатов России за права человека Евгений Архипов известен своим участием во многих громких политических процессах, в том числе – делах о беспорядках на Манежной и Болотной площадях. На днях он совершил каминг-аут как трансгендерная женщина и теперь называет себя Машей Баст. Этому предшествовала странная история с налетом на его подмосковный дом по подозрению в похищении другого трансгендера Романа Сорокина.
Маша Баст (бывший Евгений Архипов) рассказала РС о своем решении сменить пол и о происшествии с Романом Сорокиным:
– Роман Сорокин к нам обратился в организацию за защитой, мы приняли решение, что нужно его защищать. Против него возбуждено уголовное дело якобы за грабеж его девушки. Мы посмотрели материалы дела, побеседовали с ним и поняли, что имеются факты трансфобии: ему угрожали тем, что у него не будет адвоката, что его посадят в СИЗО и там к нему как к трансгендерному мужчине будут относиться соответствующим образом. Мы увидели, что имеются серьезные факты дискриминации, и приняли решение защитить Романа и выйти с акцией протеста к зданию МВД. Это был мой первый каминг-аут, когда я 6 августа вышла в женской одежде и продемонстрировала свое отношение к власти, которая пытается дискриминировать ЛГБТ-сообщество. Сам Роман несколько раз говорил о том, что его начали преследовать после того, как российские власти приняли закон о запрете гомопропаганды. Это не первый случай. Например, есть сайт transgender.ru. Это общественная организация, которая оказывает помощь трансгендерам. После принятия закона им была повышена арендная плата в два раза. Естественно, они вынуждены были покинуть помещение. Дана команда травли ЛГБТ-сообщества – всячески ищут подводные камни, выискивают скелеты в шкафах, фабрикуют уголовные дела. Предпринимателей, которые их поддерживают, постоянно проверяют, на них оказывается давление и т. д. Я это расцениваю как фашизм. ЛГБТ-сообщество – первая социальная группа, которую так активно начали преследовать в России. Я не смогла равнодушно к этому относиться. Я решила Роману помочь. Помимо того, что я являюсь адвокатом-правозащитником, я еще ему оказала личную помощь. Он у меня оставил вещи и машину. Когда он был на встрече ЛГБТ-активистов, сотрудники ФСБ ворвались ко мне в дом, потому что я планировала выйти 19 августа, в день годовщины путча, на Лубянку. Мы в рамках движения "Социалистки" планировали выйти с протестом против вмешательства российских спецслужб в деятельность гражданских организаций. В результате сотрудники ФСБ и полиции ворвались ко мне в дом, не имея никакого постановления на обыск, и объявили, что я похитила Романа. Была ссылка якобы на заявление матери. Но заявления никакого мать не подписывала. Вроде как из реакции матери можно было сделать вывод о том, что какое-то похищение было. На самом деле фабриковался любой повод для того, чтобы нам сорвать акцию.
– А сам Роман в это время уже был за границей?
– Да, Роман уехал во Францию на встречу с активистами. Но когда он увидел, что мой дом штурмуют, он принял решение не возвращаться в Россию. Он обратился в правозащитную организацию и за политическим убежищем. Фактически был арестован весь наш небольшой аппарат Ассоциации адвокатов России за права человека. У меня на семью оказывали давление. Был задержан мой брат. Была задержана мать Сорокина. Причем сотрудники полиции говорили, что им дан приказ из ФСБ держать несколько часов активистов, которые планировали выйти на Лубянскую площадь вместе со мной.
– А что-то было изъято на обыске?
– Нет, ничего не было изъято. Зашли сотрудники полиции, которые просто хотели задержать меня, чтобы сорвать нашу акцию. Приехало НТВ. Был полностью оцеплен мой поселок. Моим соседям объяснили, что я террористка, бандитка, экстремистка, что проходит спецоперация. На следующий день Генри Маркович Резник звонил нашим правоохранителям. Они объяснили, что никаких претензий ко мне не имеют.
– То есть уголовное дело не возбуждено и вас уже не обвиняют в похищении Романа Сорокина?
– Нет, ни в коем случае ни в чем не обвинили. Это просто смешно, потому что Роман оставил у меня машину и поехал в аэропорт Домодедово, прошел там таможенный контроль и пересек границу. Это абсурд – обвинять меня в том, что я похитила человека. Им просто нужен был повод для того, чтобы сорвать нашу акцию. Но они акцию все равно не сорвали. Я вышла на Лубянскую площадь с плакатом радужного Феликса и выступила против дискриминации. Я была одна. Но я все равно свою позицию высказала, несмотря на большое количество сотрудников полиции. Я все равно плакат развернула.
– Вы и прежде проводили одиночные пикеты, протестуя против суда по "болотному делу"… Вы занимались делом одного из задержанных, Александра Каменского, смогли доказать, что он не был на Болотной площади 6 мая, и Каменский был выпущен из тюрьмы. Вы продолжаете заниматься этим делом, участвуете в процессе?
Одиночный пикет Евгения Архипова около здания Следственного комитета, 2012 г.
– Саша Каменский был отпущен благодаря нашей публичной активности. Мы вовремя запустили доказательства в СМИ, что Саша невиновен. Взяли копии материалов дела и показали, что дело сфабриковано. Естественно, правоохранители были вынуждены отступить под напором международного резонанса. Потом подключился Верховный комиссар ООН по правам человека. Они вынуждены были отпустить Сашу Каменского. Но проблема Саши в том, что уголовное дело уже передано в суд. Следствие завершилось, Саша невиновен, но осталась подписка о невыезде – это крючок, за который они могут дергать. Уголовное дело закроется, но подписка все равно будет де-юре действовать. Человека можно привлечь. Каких-либо законодательных положений, которые бы отменяли это постановление о подписке о невыезде, нет в действующем УПК. Вот наши правоохранители и пользуются этим. Я как адвокат прекрасно понимаю, что правоохранители таким образом давят на российскую оппозицию, оказывают давление через пробел в законодательстве.
– Теперь вы совершили каминг-аут как трансгендер. Вы готовились к этому решению много лет?
– Мне было это, конечно, сложно сделать. Я размышляла лет, наверное, с десяти. С одной стороны, я прекрасно понимала, что проще было бы это сделать лет в 10-12, но тогда было совершенно другое время. А когда становишься известным человеком со статусом, тебя приглашают на громкие дела, ты ведешь их, помогаешь людям, приносишь результат, конечно, это сложно с моральной точки зрения. Но для себя я приняла решение это сделать. Потому что я просто не могу жить так, что с одной стороны у меня частная жизнь, а с другой – публичная жизнь... Мне сложно было. Но я приняла для себя решение все-таки сделать каминг-аут.
– И ваша жена вас поддержала?
– Да, естественно. Моя супруга меня поддержала. Мы не планируем разводиться, хотим сохранить брак. Но я заранее говорила ей о том, что я женщина. Я не скрывала это, когда мы только начинали встречаться. Юля была в курсе с самого начала. Для меня не было никогда сложности в определенности моей гендерной идентичности. Я только не хотела навредить близким людям, чтобы это не отразилось на них. Единственное, что меня останавливало.
– Как ваши друзья и коллеги в адвокатском сообществе отреагировали?
– Безусловно, есть часть друзей, которые этого не поняли. Но подавляющее большинство людей, с которыми я общаюсь, продолжают со мной общаться, в том числе и коллеги. Я не вижу какого-то непонимания. Это в ближнем окружении. А что касается более дальнего окружения, я не могу говорить. Покажет время.
– Многие не поверили в вашу искренность и решили, что это какой-то хэппенинг, арт-проект, пиар-ход.
– Я не вижу здесь повода для пиара. Для меня был один мотив – почувствовать себя свободным человеком. И я почувствовала! Моя свобода для меня – самое главное. Мне было сложно принять такое решение, потому что эта проблема связана с работой. В студенческие годы я прекрасно понимала, что, если я заявлю о попытках личной свободы, у меня могут возникнуть проблемы с получением образования. У меня была цель – получить образование, стать самостоятельным человеком в финансовом плане, а уже после этого принимать решения. Я уже не первый год нахожусь на гормональной терапии. Не первый год общаюсь с трансгендерным сообществом. Для меня это решение не спонтанное. Это никакой не проект. Это никакой не пиар. Это попытка привести свой внешний вид к внутреннему содержанию. Мое имя Маша. Это мое личное имя. Я себя так назвала еще в глубоком детстве. Я играла в куклы, общалась с девочками. Я открою вам секрет: я даже умудрялась ходить на танцы, на дискотеку в 12 лет в одежде девочки. Это был 1991 год. Меня воспринимали как девочку. Это мое. Это не продиктовано никакой мотиваций, кроме моей личной. И я очень счастлива. Меня переполняет чувство радости, потому что я стала по-настоящему свободной. Я не могу передать словами, насколько это важно. Это как крылья у птицы – взмахнула и полетела. Это стало смыслом моей жизни – ощутить, почувствовать, что это такое.
