"Это очередное шоу". Как прошла апелляция по делу Кокорина и Мамаева

Мосгорсуд незначительно изменил приговор футболистам Павлу Мамаеву и Александру Кокорину и еще двум обвиняемым по делу о драках в Москве. Суд удовлетворил требования прокурора, но не внял просьбам защиты.

Прокурор просила уточнить в приговоре братьям Кокориным пункт статьи, по которой они были признаны виновными, квалифицировав действия подсудимых как хулиганство "с использованием предмета в качестве оружия".

Формально суд вынес новый приговор, однако на сроках наказания решение апелляционной инстанции не отразилось - у всех четверых подсудимых они остались прежними.

Теперь приговор вступил в законную силу и подлежит исполнению.

8 мая Пресненский суд Москвы приговорил Александра и Кирилла Кокориных к году и шести месяцам колонии, а Мамаева и друга футболистов Александра Протасовицкого - к одному году пяти месяцам.

Все подсудимые, кроме Кокорина-младшего, были признаны виновными по всем вменяемым им статьям. Однако судья исключила из квалификации их действий предварительный сговор, решив, что они действовали спонтанно и не распределяли роли. Таким образом, суд не согласился с оценкой следствия.

Всем четверым подсудимым изначально были предъявлены обвинения в хулиганстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору. Мамаева также обвинили в умышленном причинении легкого вреда здоровью и побоях. А Кокорину-старшему вменяли два эпизода умышленного причинения легкого вреда, в том числе с применением предмета (стула) в качестве оружия.

"Хотелось бы выйти"

Апелляции на приговор подавала как защита, так и обвинение. Их рассматривала коллегия из трех судей. Все адвокаты настаивали на исключении хулиганства из квалификации действий футболистов, а также указывали, что суд не учел показания свидетелей, говоривших в пользу осужденных, и их заслуги.

На заседании присутствовали все четверо осужденных - полузащитник "Краснодара" Павел Мамаев, нападающий "Зенита" Александр Кокорин, его младший брат Кирилл и друг футболистов Александр Протасовицкий.

Мамаев, отвечая на вопрос, чего он просит от суда, заявил: "Восемь месяцев мы просим, я просить не хочу, я хочу высказаться. Все происходящее - это позор, начиная со следствия и заканчивая Пресненским судом. Я уверен на 1000%, что ничего сегодня не изменится, и это очередное шоу для телевидения и Первого канала".

Кокорин-старший просил у суда справедливости и "чтобы люди, которые отвечают за судьбы других людей, разбирались по закону". Его брат был лаконичен: "Хотелось бы выйти".

Протасовицкий отметил, что ему "хотелось бы за восемь месяцев увидеть, что у нас в стране есть правосудие".

"Юридический троцкизм" и римское право

В то время как адвокаты осужденных оспаривали законность приговора и настаивали на смягчении обвинений, прокурор просила апелляционную инстанцию всего лишь внести в вердикт незначительную правку.

В своей жалобе представитель обвинения обращала внимание на то, что суд первой инстанции, убрав из приговора предварительный сговор, забыл добавить в него название пункта из статьи о хулиганстве.

Защитник Мамаева Игорь Бушманов описал представление прокурора как "юридический троцкизм". "Ни войны, ни мира!" - негодовал он.

Прокурор Зверева в свою очередь усомнилась в том, что выводы суда первой инстанции можно подвергнуть сомнению. Такое возможно только в редких случаях, когда суд, например, не учел определенные доказательства, а в данном деле они были учтены в полной мере, пояснила она.

"Facta concludentia, как говорили древние римляне - а у нас законы идут еще оттуда, - напомнила прокурор. - Считаю, что справедливо указаны отягчающие обстоятельства у каждого осужденного. Правосудие должно быть свободным! Суд у нас не-за-ви-сим", - подчеркнула она.

Вячеслав Барик, адвокат Кокорина-младшего, поблагодарил прокурора за "яркое выступление" и желание разобраться в деле. "Мы все знаем слова, русский язык, что их можно использовать, употреблять, формулировать, - рассуждал адвокат, - но законодатель исходил из того, что в них должна быть логика и разумность".

Барик настаивал на том, что суд учел не все обстоятельства дела - например, тот факт, что потерпевшие, по его мнению, оскорбляли и провоцировали осужденных (потерпевшие на суде это отрицали).

Адвокат Кокорина-старшего Татьяна Стукалова обращала внимание на заслуги своего подзащитного и ругала журналистов, за что получила замечание от судьи.

Также она сделала акцент на социальном положении потерпевших: "Конечно, мы негодуем. Мы знаем практику. И понимаем, что если бы это были другие потерпевшие и это бы расследовалось в рамках закона, никто бы из них [осужденных] не был под стражей. Мы призываем [суд] к гуманности".

Еще один адвокат нападающего "Зенита" Андрей Ромашов рассказывал, что его подзащитному в СИЗО "сожгли ногу электрофорезом" и просил Мосгорсуд если не оправдать, то "хотя бы изменить наказание на колонию-поселение".

Во время прений Мамаев заявил, что ему не хочется ничего просить и что он чувствует радость оттого, что процесс заканчивается.

"Мы сами в этом виноваты. Каждый из нас. Мы сами к этому пришли. Каждый из нас сделал определенный вывод, и в этом всем была большая, как бы смешно не звучало, польза, это важный этап жизни", - сказал он.

"Если есть возможность дать шанс показать, что мы не преступники, дайте его. Хотелось бы справедливости и гуманности. Мы прошли этот путь достойно. Все свои показания, начиная с первого заседания, мы не меняли, помогали следствию", - заявил Кокорин-старший.

Перед последним словом судья спросила у Кокорина-младшего, почему он весь процесс улыбается. "Он позитивный", - крикнул кто-то из камеры.

"Вот вы сказали про улыбку. Я недавно общался с человеком, который убил по неосторожности. Ему дали год и четыре, мне - год и шесть. Как тут не улыбнешься", - ответил на адресованный брату вопрос Кокорин-старший.

"То, что мы улыбаемся… Мы приезжаем на заседание в хорошем настроении, а потом пишут, что мы не исправились. Из этой ситуации нужно выходить с добром, а не печалью", - добавил Мамаев.

За что судили футболистов

Две драки, из-за которых знаменитые футболисты попали под суд, произошли 8 октября 2018 года. Благодаря выступлениям обвиняемых и свидетелей, а также двум видеозаписям, в суде удалось довольно подробно восстановить картину произошедшего.

Вечером 7 октября Кокорин и Мамаев приехали в Москву из Петербурга, где их команды провели матч в рамках Премьер-лиги. Ночь спортсмены с компанией друзей провели в столичных ночных клубах Secret Rooms и "Эгоист". Именно у последнего произошла первая драка.

Ранним утром молодые люди вышли из клуба, чтобы поехать позавтракать. Одна из девушек из компании футболистов по ошибке села в припаркованный рядом автомобиль, приняв его за такси. За рулем находился Виталий Соловчук - водитель ведущей Первого канала Ольги Ушаковой.

После того, как Соловчук попросил девушку выйти, футболисты обвинили его в оскорблениях, утверждая, что он назвал их "петухами". Сам Соловчук на суде это отрицал. Завязалась драка, основную роль в которой, согласно материалам дела, сыграл Мамаев, который догнал пытавшегося убежать Соловчука и повалил его на землю.

Конфликт у "Эгоиста" закончился извинениями водителя, и молодые люди отправились в ресторан "Кофемания".

Там компания вела себя шумно и в какой-то момент начала подшучивать над чиновником минпромторга Денисом Паком, который пришел в кафе на рабочую встречу. Молодые люди сравнили Пака с исполнителем хита Gangnam Style - южнокорейским поп-исполнителем PSY.

После того, как Пак возмутился происходящим, Кокорин-старший ударил его стулом. Пострадал при этом и гендиректор ФГУП НАМИ Сергей Гайсин, который пришел в кафе на встречу с Паком.

Подсудимые не отрицали участие в драках и во время процесса оспаривали лишь квалификацию своих действий. Их адвокаты настаивали, что участие в драках нельзя квалифицировать как хулиганство, потому что действия футболистов были спонтанными, а потерпевшие якобы первыми стали оскорблять их клиентов. Но суд этот аргумент не принял.