Мария Алехина: "Вернусь в Россию сразу после гастролей"

Участница группы Pussy Riot Мария Алехина, несмотря на запрет погранслужбы, выехала из России и в пятницу приняла участие в первом представлении по ее книге на театральном фестивале в Эдинбурге.

На вопрос, как ей удалось выехать, Алехина отвечает: "На пони", и заверяет, что обязательно вернется.

Русская служба Би-би-си поговорила с известной участницей российского протестного движения о постановке Riot days на фестивале "Фриндж" в столице Шотландии, о восприятии британской публики, о судьбе украинского режиссера Олега Сенцова, голодающего в российской тюрьме, и об эффективности протестных акций.

Би-би-си: Вас не пустили на рейс в московском аэропорту - из-за того, что вы не исполняете наказание за протестные акции. Право ответить или не ответить за вами, но - каким образом вам все-таки удалось выбраться из России?

Мария Алехина: Я не ухожу от ответа: на пони!

Би-би-си: Хорошо. "На пони". И что теперь, если поехать обратно - будут какие-то новые неприятности?

М.А.: Неприятности, если это можно так назвать, могут грозить вам в любом случае, и я считаю, что это достаточно бесполезно: думать о том, какие неприятности от государства могут тебя ждать. Потому что в этом случае ты будешь думать о них, а не о себе. А нужно думать о том, что мы можем сделать - и, собственно, делать это.

И, конечно, я с удивлением прочла какое-то количество заголовков о том, что я якобы покинула Россию - это не так, я сюда приехала для того, чтобы выступать со спектаклем Riot Days, который основан на моей книжке, и собираюсь вернуться сразу же после гастролей. Вот и все.

Би-би-си: Понятно, что спектакль - по книжке, но представление - это, наверное, нечто совсем другое? О чем оно? Или, точнее: что это представление призвано сообщить британской публике?

М.А.: Правду. А если точнее, то - это моя история. История, которая началась с первой акции Pussy Riot, в которой я приняла участие, на Красной площади, а заканчивается она здесь последним днем, который я провела в исправительной колонии.

Но это не документальный театр, это не мемуарная книжка. Это, скорее, манифест, это сделано для того, чтобы люди, которые это увидят и услышат, поняли, что они в принципе могут делать что-то сами.

Когда я писала книжку - это был достаточно долгий и не самый простой процесс - я прежде всего делала акцент на тех ситуациях, в которых я делала выбор.

Этих ситуаций было достаточно много. То есть, это не только выбор, идти или не идти на акцию, или уезжать или не уезжать из России после того, как ты открываешь интернет и видишь, что на вас возбуждено уголовное дело, но и множество других ситуаций.

То есть, ко мне приходили оперативники, когда я была в ИВС на Петровке, и достаточно жесткими методами, с помощью шантажа, связанного с моим ребенком, пытались уговорить меня написать "явку с повинной".

Таких ситуаций было достаточно много, и вот эти ситуации выбора, если они происходят за решеткой, они впоследствии становятся, наверное, одними из самых важных ситуаций в жизни.

На воле достаточно много всего происходит, и мы принимаем какое-то, может быть, неправильное решение, но наступает следующий день, и все забывается. Но там, в условиях изоляции, не может забыться вообще ничто, поэтому каждый твой выбор становится ключевым решением, которое может определить - и в моем случае определило - ход дальнейшей жизни.

Би-би-си: В какой степени публика за пределами России и в Британии в частности способна понять всю эту атмосферу, в которой принимаются такие решения?

Мария Алехина: Я думаю, может понять. В принципе, если говорить о Великобритании, то последние события, связанные с отравлениями, они дают достаточно чёткую картину того, какими способами, методами действуют российские спецслужбы.

Это раз. Во-вторых, я знаю достаточно много студентов из Великобритании, потому что в первый раз мы приехали сюда в 2016 году, с белорусским "Свободным театром", мы делали спектакль про сопротивление, сопротивление художника государству.

Это про три истории: мою, Пети Павленского и Олега Сенцова, и это, собственно, является частью кампании по его, Сенцова, освобождению, и в принципе привлечения внимания к его делу.

То есть, за это время я пообщалась с достаточно большим количеством людей здесь, и я увидела, как такие события как "брексит" могут кардинально изменить отношение молодых людей к политике, то есть […] наступило понимание, что ты не можешь быть вне политики, что твоя политическая апатия - это в принципе политическая позиция, которая дает людям противоположных взглядов возможность просто забирать власть.

Би-би-си: О Сенцове. Последнюю акцию в его поддержку вы проводили в феврале. Что еще собираетесь делать?

М.А.: Я обычно не склонна говорить о том, что я собираюсь сделать. Но я хотела бы, если это возможно, призвать политиков здесь сделать как можно более громкое заявление по поводу Сенцова, потому что это реально вопрос жизни и смерти.

Человек - на грани жизни и смерти. Он голодает 89 дней [на момент беседы с Марией Алехиной 10 августа - Би-би-си], человек невиновный, политический заключенный. Человек, который является гражданином другой страны, Украины, у которого украинский паспорт, у которого отсутствует российский паспорт Человек, который объявил эту голодовку не за себя, а за всех тех, кого незаконно арестовали и удерживают в российских тюрьмах.

На мой взгляд, это ключевое политическое дело. В судьбе этого человека, режиссера Олега Сенцова, мы можем увидеть очень большую часть той трагедии, которая произошла после весны 2014 года, после аннексии Крыма.

Би-би-си: В какой степени ваши акции, заявления британских или любых других политиков ему помогают?

М.А.: Ну, я могу опираться на его слова, слова его сестры. То есть, и он через своего адвоката Дмитрия Динзе, и Наташа Каплан выражали очень большую благодарность.

Но этого недостаточно, и я верю, что чем больше людей сделают свои акции, выскажутся, окажут давление, тем больше шансов на то, что он по крайней мере останется жив.

Би-би-си: Тот же вопрос о ваших других акциях - например, о вашей последней акции против пыток в колониях. В какой мере они меняют ситуацию? Или так: если вы надеетесь, что они меняют ситуацию, или когда-нибудь изменят, то на чем эта надежда основана?

М.А.: Эта надежда основана на фактах.

Каждая акция, общественный разговор, дискуссия, публичность - это для заключенных, например, чаще всего вопрос их безопасности и спасения их жизни.

Когда мы с Надей (Толоконниковой) вышли из колонии и когда мы начинали "Медиазону", которая сейчас является одним из самых популярных интернет-СМИ в России, хотя, как вы знаете, это специализированное СМИ, оно делает фокус на полицейском насилии, насилии в тюрьмах и на онлайнах с политических судов - так вот поначалу мы встречали очень много критики. Все говорили, что, мол, все знают, что в российской тюрьме - ад, и никому не интересно про это читать. Все хотят позитива и развлечений.

Но несмотря на это, мы продолжали это делать, и за четыре года этот проект изменил ситуацию в очень и очень многих случаях. Потому что если тот или иной случай пыток, избиений предается огласке - начинается реакция.

В это сложно поверить, потому что часто смотрят на картину в целом. Но "картины в целом" не существует! Ее нет! То есть, не существует какой-то финальной, абсолютной перемены. Это небольшие шаги, которые каждый из нас делает к этим изменениям. И благодаря публикациям, благодаря тому, что мы предоставляли адвокатов - в совершенно разных случаях, не только политическим заключенным - люди выходили на свободу. Или оставались в живых.

Или тех или иных сотрудников полиции, сотрудников ФСИН увольняли, сажали за решетку.

Например, начальник регионального отделения ФСИН по Пермскому краю, который был начальником в то время, когда я сидела, поехал в колонию на пять лет.

[В июле 2016 года бывшего начальника ГУФСИН по Пермскому краю Александра Соколова и его заместителя Олега Бабенко приговорили к пяти годам лишения свободы за мошенничество - Би-би-си].

Половина сотрудников моей первой колонии в Березниках были уволены. То есть, перемены, они есть. И я считаю, что это важно.

Би-би-си: Да, но в то же время мы протестуем против пыток, возмущаемся - и получаем очередные свидетельства и видеозаписи новых пыток в российской полиции или колониях. Вы говорите, общей картины нет - но она есть, в восприятии есть, и она…

М.А.: Но это ваше восприятие. А в тот момент, когда вы добиваетесь, чтобы конкретный человек, который кого-то пытал, сел за решетку, для вас вот это - цельная картина.

И это важно! Важно концентрироваться не только на поражениях, но и на победах тоже. Иначе вы просто перестанете что-либо делать.

Би-би-си: Об одной более веселой штуке - о той акции на чемпионате мира по футболу (члены Pussy Riot выбежали на поле во время финала - Би-би-си). Как вы к ней относитесь?

М.А.: Ну, я замечательно к ней отношусь. Я считаю, что ребята - просто супермолодцы, это классная акция. Это очень важная акция именно в общем контексте чемпионата мира, который был представлен и в медиа, и оффлайн как такое большое развлечение, большой праздник, но за декорациями этого праздника, как вы видите, происходят страшные вещи. Люди умирают. Люди садятся за решетку за посты в "Фейсбуке". Люди массово покидают страну. И так далее.

Почему об этом молчит такое большое количество людей, мне лично непонятно. Вот, собственно, поэтому акция Pussy Riot - это круто.

Би-би-си: А она, вы думаете, помогла донести до какого-то большого количества людей вот этот самый месседж?

М.А.: Ну этот месседж заложен в самой акции. Непосредственно после нее было выложено видео с заявлением, с объяснением этого протеста. Конечно, это важно.