Как я позировала незнакомцам голой

В рамках нового международного проекта все желающие приглашаются позировать художникам в обнаженном виде. Танис Тейлор занималась рисунком и живописью 20 лет, а теперь решила поучаствовать в этом процессе с другой стороны мольберта. И вот что она рассказала читателям BBC Culture.

Посмотрев, как человек раздевается, можно сказать о нем многое. Натурщицы часто носят шелковые халаты и, перед тем, как принять позу, позволяют им грациозно соскользнуть с плеч. Некоторые спокойно выходят из туалета голышом, болтая по дороге с учениками-художниками. Другие прячут глаза. Помню и натурщицу, которая снимала одежду предмет за предметом и потом лучезарно улыбалась нам со своего барного стула в течение целого часа.

(Похожие статьи из раздела "Журнал")

Я задумалась: а что будет, когда пробьет мой час? Как я покажу мое среднестатистическое, обнаженное 40-летнее тело полному классу незнакомцев? А как бы к этому подошли вы?

Предыдущий натурщик только что покинул подиум. Он молод, бородат, зататуирован и "дает пять" художникам, мимо которых проходит. На скромнягу он не похож. Я иду в туалет, наношу на тело матовую пудру – в ближайшие полчаса она будет заменять мне одежду. Пудра не скрывает яркий румянец, который распространяется с моих щек к месту, где было декольте, когда на мне было платье. Что дальше? Дальше я вхожу в студию, где ждут восемь мужчин и две женщины, здороваюсь и извиняющимся жестом сбрасываю сорочку.

Я участвую в международном эксперименте иллюстратора Майка Перри, который обратился к широкой публике с призывом "Разденьтесь, и вас нарисуют". В разных городах мира он собирает художников и иллюстраторов, чья работа ему нравится, и через социальные сети организует мероприятия, в ходе которых позируют обычные люди.

"Все началось в 2011 году. Я хотел вернуться к рисованию живой натуры, но терпения ходить на обычные курсы у меня не хватало, - вспоминает Перри. - Я подумал: надо посмотреть, согласятся ли позировать какие-нибудь случайные незнакомцы. Для пробы мы организовали одну такую сессию через Twitter. Честно говоря, мы не думали, что кто-то придет, но отклик был феноменальный. Да и рисунки получились отличные, куда лучше, чем с профессиональными натурщиками".

Проект обрел популярность, добровольцы собирались на вечера позирования в Нью-Йорке, Амстердаме и Лондоне. Среди натурщиков была пара, пришедшая на свое первое свидание; мучимая бессонницей мать двоих детей; группа друзей, приехавших на холостяцкую вечеринку; и девушка, которой сходить на сессию посоветовал психолог – чтобы избавиться от фобии по поводу ее лобковых волос.

"Приходят самые разные люди. Некоторые чувствуют себя как рыба в воде, некоторые где-то посередине ("ну да, мне некомфортно, но лишь потому, что я раньше этого не делал"). Но есть и такие, которым крайне, до болезненности неуютно, и они будто пытаются сами себе что-то доказать. Сразу чувствуется, что им пришлось как следует собираться с духом, и видно, что они хотят пройти через это испытание", - отмечает Майк Перри.

Заметил ли он какие-нибудь национальные особенности? Британскую чопорность? Американский эксгибиционизм? Спокойное отношение голландцев к наготе? "Нет, ничто не бросается в глаза, - говорит Майк. - Люди как люди, такие же, как везде". Он лишь деликатно намекает, что мы, европейцы, пожалуй, более волосаты, чем американцы – и речь тут не о моде на бороды.

Не родись красивым

Бородачей на нынешней сессии, организованной при поддержке журнала It’s Nice That’s Printed Pages, хватает. Я сижу голышом, с растрепанными мыслями, в студии на востоке Лондона. Чтобы не смущать прохожих, окна занавешены белыми шторами. Собравшиеся рисуют на цветных листах A4 ручками и тушью и, принимая определенные позы, я хорошо вижу их наброски. На одном из них мой живот выпирает дальше груди.

Я пялюсь на горшок с цветком и говорю себе, что это пустяки, что я справлюсь. В конце концов, я провела больше 20 лет с другой стороны мольберта и знаю, что я сейчас нахожусь в священной, неприкосновенной зоне. Рисунок с натуры – дисциплина не оценочная, здесь нет места снобизму. Складка у груди, округлость живота – это друзья художника. Вспомните усыпанную неровностями плоть на картинах Люсьена Фрейда или Дженни Сэвилл. Лучшие модели, с которыми мне приходилось работать, не имели точеных балетных фигур, они были обычными людьми с со своими обычными особенностями – полосками от бюстгальтера, плоскостопием от плохой обуви. Я люблю рисовать такие детали.

Я сажусь в позу, которая кажется мне интересной и при этом не откровенной. Дыхание перехватывает, живот свело. Майк просит немного переместиться, и я молча повинуюсь. Я надеюсь, что все делаю правильно. На каком-то этапе мне начинает казаться, что один из художников заскучал. Я вдруг понимаю, что, хотя в этой студии меня никто не оценивает, я оцениваю себя сама. Сказываются 40 лет привередливого наблюдения человеческого тела и британская стыдливость.

Я пытаюсь экспериментировать. Через шесть минут после начала сессии, в закрытой стоячей позе (голова склонена, ноги скрещены), я решаю посмотреть на собственное тело с самым обычным любопытством. Я отмечаю очертания моей фигуры – набор соединенных вместе форм – и разные оттенки кожи. Это интересно, и не более. Но я начинаю дышать спокойнее, вдруг слышу, что в помещении играет музыка. Я поднимаю взгляд от цветочного горшка на одного из художников и медленно, постепенно, начинаю контролировать занимаемое мной пространство.

Голая правда

Есть неписаные социальные правила на предмет того, каким образом мы – и в первую очередь женщины – должны привлекать к себе внимание. Слишком открыто требовать его считается бестактным. Но оставаться в тени и быть незаметной тоже очень неприятно. Я всегда пользовалась набором второстепенных приемов: демонстрировать ум, чувство юмора, слегка жеманничать. Декольте, каблуки, флирт.

Отбросить все это на полчаса, оказаться в положении, где меня ценят лишь за форму тела – непривычное ощущение. Есть некая особая свобода в том, чтобы стоять в собственном, неидеальном и стареющем теле на глазах незнакомцев. Это вам не селфи без макияжа.

Чопорность и отстраненность постепенно уходят, и я чувствую себя полностью вовлеченной в процесс, ощущаю себя притягательной, любознательной и интересной. Никакой эротики в этом нет. Я вижу, как заинтересованы мной художники – глаза смотрят на мое тело, ручки шуршат по бумаге, передавая изгибы и ложбинки моих округлостей. Я кажусь себе похожей на предмет архитектуры.

По окончании сессии я натягиваю на себя сорочку и тем самым возвращаюсь в рамки социальных условностей (и сексуальных сдерживающих факторов), отброшенных мной на минувшие полчаса. Но в последующие недели я продолжаю ощущать отголоски этого опыта. Оказаться будто в огнях рампы, чувствовать на себе пристальные взгляды, а потом осознать, что взгляды эти доброжелательные – все это показалось мне простым и честным способом привлечения к себе внимания, и нечто подобное я могу практиковать в повседневной жизни без всякой необходимости снимать одежду.

Терапевтический эффект чужого внимания, лишенного оценочной составляющей, был неоднократно описан. Фотографы наподобие Эллен Фишер Турк пытаются при помощи снимков ню изменить традиционно сложившееся представление о женском теле и просят моделей описывать их ощущения в дневниках.

Ну а я после сессии позирования купила небольшой рисунок себя. Мне он нравится. Изображение не похоже на меня, но в нем передано какое-то чувство, находящее во мне отклик.

Художники, даже если они рисуют кого-то еще, всегда по сути рисуют самих себя. Люсьен Фрейд заявил, что натурщики и натурщицы играют для художника "очень интимную роль, давая стартовую точку эмоциям". Я бы сказала, что эмоции испытывает не только художник: когда на тебя смотрят, а не наблюдают, это очень помогает. Рекомендую.

Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Culture.